|
 |
|
Рекомендации
Книга Н.А.Валова «На охоте со спаниелем»
На боровую дичь
Истинное наслаждение доставляет охота на эту дичь, когда рядом с вами собака. С ней не нужно ежесекундно вскидывать к плечу ружье, едва заслышав какой-то шорох, до рези в глазах всматриваться в чащобу, не видя багряных красок и не чувствуя пряной свежести уходящего лета.
Какими же основными охотничьими качествами должен обладать спаниель, чтобы с ним можно было с успехом охотиться в лесу? Прежде всего нужны послушание и полный контакт с ведущим, без них с собакой лучше в лес не ходить — выводки будут разлетаться в разные стороны вне выстрела, а послушание спаниеля от раза к разу после встречи с птицей будет ухудшаться. Не нужен тут широкий поиск, как на болоте или в поле: что толку, если ваш помощник причует выводок где-то в сорока; метрах от вас и поднимет его на крыло опять же без выстрела. И последнее, что поможет успеху, — это хорошо отработанная подача, так как отыскать даже тяжело раненную птицу в лесу без хорошо подающей собаки почти невозможно.
Охотники, отправляясь за боровой дичью, обычно за несколько дней охоты встречаются в лесу и с тетеревами, и с глухарями, и с белыми куропатками, и с вальдшнепами. Поэтому я просто расскажу о нескольких днях охоты трех охотников с двумя спаниелями в лесу, а вы будете молчаливым их попутчиком и сделаете правильные выводы, где, как и когда надо охотиться на боровую дичь.
...Встреча друзей после годовой разлуки, как всегда, была радостной: охотников, приехавших со своими собаками — черно-пегой Дымкой и рыже-пегим Минором, встретил давно знакомый местный охотник Геннадий.
Приехали на три дня, и, конечно же, первый вопрос: «Есть ли дичь?»
— Да не беспокойтесь, ребятки, все хорошо. Хотя охота и началась уже как две недели, но выводки тетеревов целехоньки. Есть и глухарики, только идти придется далековато. Можно, если захотите, и белых куропаток поискать. В общем, все, как и в прошлые годы, — скучать, как говорится, не будете, — успокоил друзей Геннадий.
Вечером за чаем уточнили маршруты и распорядок всех трех дней охоты. Проверили и разложили но полкам боеприпасы: на тетеревов понадобится дробь № 6 и 5; на белых куропаток подойдет та же; на глухарей, конечно, нужна дробь крупнее — № 3 и 4... А теперь спать — вставать-то завтра ранехонько...
Утро еще не забрезжило в окнах, а охотники уже наногах. Сегодня наметили сходить
За тетеревами
...Вообще-то, выходить рано вроде бы и ни к чему — роса выпала очень обильная, а выводки росными утрами вылетают или выходят кормиться попозже, когда трава пообсохнет. Но кто или что удержит охотника в доме в преддверии всегда неповторимой охотничьей зорьки! Да и собаки во дворе, едва услышали скрип половиц, нетерпеливо заскулили. В азарте своем спаниели отказались даже притронуться к вкусному мясному супу — скорее в поле, скорее за работу — вот она, настоящая охотничья страсть!
Сразу же за деревней начался просторный луг, и спущенные с поводков Минор и Дымка весело понеслись по нему вскачь. До леса еще далековато, и правильно делают охотники, которые то и дело усаживают собак командой «Сидеть!» еще и еще раз отрабатывая послушание уже опытных на боровой охоте собак. Лишний урок делу не повредит.
Но вот луг кончился, и разгоряченные первой разминкой спаниели послушно пошли рядом с хозяевами по дороге, которая вскоре привела всех к лесопосадке, пересекающей овсяное поле и упирающейся одним концом в опушку леса.
Что ж, пусть еще поразомнутся собаки — поищут в посадке, густо заросшей небольшими кустами, где, по словам Геннадия, дичи не ожидается. Спаниели бросились в кусты, а охотники с ружьями за плечами пошли рядом, громко окликая собак и разговаривая между собой. И вдруг — а что на охоте бывает не вдруг? — в кустах раздались невероятный треск и рычание спаниеля. Ружья с плеч словно ветром сдуло, но они не понадобились. Из посадки, громко похрустывая валежником и все так же зло рыча, выбрался Минор, а в зубах у него, громко хлопая крыльями, бился тетерев-косач. Вот так добыча! Не успел, значит, черныш выбраться из чащи и попал в пасть расторопному кобелю. Есть первый трофей! Да еще какой — мечта любого охотника.
Пока возились с тетеревом и вспоминали подобные случаи, которые, в общем-то, не так уж и редки, если спаниель причует в густых зарослях косача-отшельника, взошедшее из-за леса солнце слегка пообсушило траву.
По совету Геннадия, пошли вдоль опушки, пустив спаниелей в овсяное поле, но не давая им забегать в него глубоко. След тетеревов можно прихватить сейчас на самой границе между нолем и опушкой — далеко в овсы выводок еще не успел уйти, а следы птиц не успели обсохнуть.
А вообще, тетеревов можно искать и на клюквенных сухих моховых болотах, и на ягодниках гонобобеля, черники, малины, брусники, и на вырубках и полянах с редким мелколесьем. Но если есть в округе поля с не убранными еще овсом или гречихой, — сюда и нужно идти в, первую очередь. Вот к такому полю и привел местный охотник своих гостей.
Не прошло и нескольких минут, как Дымка, причуяв всколыхнувший ее запах, усиленно заработала хвостиком и повернула от леса в овес. Владимир Николаевич, хозяин Минора, негромко свистнул и показал своему питомцу в сторону Дымки. Спаниель быстро смекнул в чем дело и побежал. Теперь уже обе собаки — одна чуть впереди, а вторая сзади — повели в поле. Выводок «взорвался» метрах в сорока от них, а от охотников и того дальше. Да, поторопились охотники, не успели тетерева разбрестись по полю, вот и результат — вылетели всем выводком одновременно, не подпустив близко собак. Это, конечно, не беда, если учесть, что впереди не только целое утро, но и три охотничьих дня. Нона будущее ошибку нужно будет учесть — торопливость никогда не помогает делу.
Посидели с полчаса, покурили и решили, что Владимир Николаевич пойдет с Минором одной стороной поля, а Евгений и Геннадий с Дымкой обойдут его с другой стороны. Так и сделали.
Кобель искал, углубляясь немного то в лес, то в поле, а охотник шел вдоль опушки, внимательно наблюдая за поведением спаниеля. Вот тот забежал в редкие кусты и почти сразу энергично повел в сторону леса. Владимир Николаевич поспешил к собаке, а она вскачь пересекла небольшую полянку, проскочила, не сбавляя хода, куст, и охотник услышал шум крыльев поднявшейся птицы. Ружье у плеча — и мелькнувший на какое-то мгновение между деревьями тетерев после четкого выстрела упал.
«Бита чисто», — радостно подумал хозяин Минора, услышав громкий шлепок птицы при ударе о землю. Спаниель подтвердил догадку охотника, подав по команде через пару минут уже начавшего «мешаться», то есть покрываться черными перьями черныша, тетеревенка. Собака еще несколько минут искала на этом месте, но безрезультатно. Вероятно, выводок, потеряв одну птицу, успел переместиться. Коль скоро спаниель поднял тетеревов еще на опушке, значит, выводки не торопятся в поле — мешает им роса.
...В стороне, где искали дичь Евгений и Геннадий, было тихо, и Владимир Николаевич решил идти к ним напрямую через вклинившийся в лес угол поля. Когда до охотников оставалась всего какая-то сотня метров, Минор вдруг остановился как вкопанный, жадно ловя воздух носом и поводя им в разные стороны. Сначала он было повел вправо, но потом резко развернулся и двумя прыжками поднял тетеревенка слева. Как ни ожидал охотник, что вот сию секунду вылетит птица, но такой обескураживающий своей простотой взлет выбил его из колеи — громко прозвучавший дуплет был как бы салютом благополучно улетевшей в лес дичи. Минор, севший по команде «Сидеть!», с нетерпением ожидал новой команды «Подай!», но подавать-то было нечего.
«Ищи!» — и собака развернулась туда, куда она хотела направиться сразу, как только причуяла запах выводка. Еще несколько энергичных прыжков в сопровождении хозяина — и еще один тетеревенок целехоньким скрылся в опушке леса. «Что за штука: только что сбил тетерева, едва мелькнувшего между деревьями, а тут на ровном месте попасть не могу? Спокойнее, спокойнее».
А товарищи Владимира Николаевича, наблюдавшие всю эту картину, уже бежали к нему, поняв, что он с Минором нашел рассыпавшийся по полю выводок. Подбежавшая Дымка в паре с кобелем почти сразу же подняла заквохтавшую тетерку. «Не стреляй!» — почти одновременно крикнули друг другу охотники, и матка спокойно улетела. Что ж, на будущий год примерно в том же месте она выведет новых цыплят. Из оставшихся же на поле птиц охотники взяли трех тетеревят, и на этом решено было закончить — трофеи куда как хороши.
Домой решили идти через лес, предварительно плотно перекусив и слегка покормив собак. Солнце тем временем поднялось почти в самый зенит, но, как говорится, светило, да не грело.
Лес был не густым, и деревья довольно часто расступались, уступая место большим полянам, то тут, то там поросшим густыми кустами. Перебегая по одной из таких полян, Минор, все еще продолжавший поиск, весь напрягся, приостановился, поднял голову и уверенно, на прыжках, подвел к занимавшему почти десяток квадратных метров кусту. Едва спаниель сунулся в него, как из куста веером в разные стороны, словно подброшенные невидимой пружиной, с треском стали вылетать тетерева. Вот, оказывается, где они прячутся в дневное время в перерыве между утренней и вечерней кормежками! Если бы не вполне приличные трофеи, мог бы и этот выводок подарить нескольких птиц.
...Отменный тетеревиный суп приготовила жена Геннадия Тоня. И начались за обедом душевные разговоры об охоте. Владимир Николаевич вынул из кармана письмо и сказал:
- Вот, друзья, вчера перед самым отъездом получил письмо от друга своего Германа Агеносова из Нижнего Тагила. Хотите послушать, как охотятся на тетеревов со спаниелем в глухомани уральских лесов?
И с общего одобрения он начал читать:
«...Как-то ты попросил рассказать об охоте со спаниелем на тетеревов у нас. Опишу свою первую охоту. Поехал я с Ладой в хорошие места, в которых, правда, до, этого бывать не приходилось. Хотел подъехать туда же, и мой товарищ, не раз охотившийся там, но, увы, наша встреча в условленном месте не состоялась. Оставил я тогда свою машину в ближайшей деревне и решил «поохотиться» за грибами, так как, по мнению местных жителей, возле деревни давно нет никакой дичи. Но грибы грибами, а ружье на всякий случай с собой взял.
Лес был глухой, плотный. На редких полянах и в осиннике — тьма грибов. Очень скоро я стал собирать самые маленькие белые грибы, отбраковывая чуть больших размеров. И вдруг, когда мы с собакой ушли от деревни километра за два, Лада усиленно заработала по следу на краешке невыкошенной поляны и осторожно повела в лес. «Заяц? — подумал я. — Ну, конечно, заяц», — и отозвал собаку. Послушная моя Лада с недоумением на морде вышла из леса, подошла ко мне и выслушала, как оказалось потом, неуместное в свой адрес «Нельзя!». Перекусили мы с ней и снова пошли, чтобы грибы-пяточки из земли выковыривать. Но не успел я и десяток грибов найти, как вновь моя спаниелька что-то причуяла. Грибов у меня было достаточно, и решил я проверить, что же это так волнует мою собачку. А Лада ведет все горячее, энергичнее. «Тише!» — говорю ей. Она эту команду знает и пошла медленнее. Проходим ельник. Дорога. Пересекаем ее под острым углом. Некоторое время я почти бегу следом за собакой по обочине. Впереди еще полянка-елань, а за ней очень плотный мелкий березняк. Не выходя на поляну, командую «Сидеть!». Подхожу к севшей собаке и снова разрешаю идти по следу. Лада по прямой пересекла открытое место. Опять кричу «Сидеть!», так как если кто-то и поднимется в березняке, то даже увидеть не увижу. А собака словно поняла, что от нее требуется, приспособилась к тактике таинственных пока для нее существ, протянувших по лесу невидимую нитку волнующих, с ума сводящих запахов. Она медленно, буквально под стволами ружья, прошла березнячок и, видя, что я, как и она, выхожу на просвет, стремительно бросилась вперед. Шумный взлет так упорно убегавшего от нее выводка тетеревов, короткий выстрел — и, едва поднявшись «свечой» вверх, молодой петушок комком упал обратно. Вот, оказывается, какая она, работа спаниеля по тетереву в глухом лесу. Но на этом наша с Ладой охота в тот день не кончилась.
К вечеру стал моросить мелкий дождь, и пошли мы покосной дорогой к деревне. Собака шла у ноги. Вдруг моя Лада приподняла голову, и се хвостик дал сто оборотов в секунду. Она сошла с дороги. «Сидеть!» Села. Быстро снимаю рюкзак и — «Вперед!». Теперь верю ей, моей помощнице, больше, нежели себе. «Тише, тише!» Лес такой плотный, что и ружье не вскинешь! Лада ведет среди каких-то загнивающих берез, через очень захламленный выруб. «Тише!» Прошли сто, двести метров, а подъема все нет. Я уже почти бегу за собакой. Где север? Где право? где лево? — какая сейчас разница, лишь бы не отстать! Триста метров! Пересекли стеной стоящий брезняк. Лада, вижу, сдерживает себя, давая мне возможность подбежать поближе. А дождь все идет. И не пойму, он или пот — а скорее всего оба вместе — застилала и сидит выводок часто не кучей, а поодиночке — так что ходи себе и собирай «урожай».
Вечерняя охота стала подтверждением словам Геннадия. Охотники взяли по одному тетереву, далеко не доходя до гречишного поля. вблизи которого Геннадий еще летом разведал три выводка. Как и предвидел наставник и проводник, птицы поднимались из кустов, разбросанных по лугу. И сидели они так плотно, что, казалось, вот-вот какая-нибудь из них опять попадет в зубы спаниелей прямо без выстрела. А Геннадий на удивленные возгласы охотников сказал:
— Это всегда так. У меня не раз бывали случаи, когда в сильный дождь я тетеревов руками ловил — до чего крепко затаиваются!
...Дальше идти не хотелось — дождь изрядно испортил настроение. Решили оставить выводки у гречишного поля не потревоженными, приберечь их для охоты на последний день, чтобы приехать домой с еще теплой добычей.
Ну, а завтрашним утром решили сходить…..
За глухарями
Легли спать пораньше, так как идти предстояло далековато.
Первое, на что они обратили внимание утром, были чистые, не заплаканные от дождя стекла окон.
...Глухая, с обеих сторон огороженная высоченными деревьями дорога привела охотников к большому моховому болоту, где, по словам Геннадия, и нужно будет искать глухариные выводки. Выйдя из дому пораньше, в угодьях они были едва рассвело, и стало видно вокруг настолько, что можно было стрелять. В это время глухарка обычно и выводит из крепей свое потомство на кормежку.
Необыкновенная свежесть бодрила и без того взволнованных охотников, думка у которых была одна — найти выводок.
Собакам здесь искать не так-то просто. Лапы все время тонут в высоком мху. а тут еще кочки мешают да кусты. Но спаниели чувствовали, что привели их на болото не зря, а значит, надо искать, искать и искать.
По мху то здесь, то там рассыпан бисер клюквы: недозревшая отливает изумрудом, а та, что уже набрала чуток спелости, горит рубиновым цветом — самая еда для сухарей. Ходили по болоту довольно долго...
Первой причуяла глухарей Дымка и заволновалась так, как ни но какой другой дичи. Пришлось остановить ее командой, а то чего доброго вот так без задержки в одно мгновение разгонит дичь. Подоспел и Минор.
Охотники пошли полукругом, во внутренней части которого работали собаки, а за ними поспешал Евгений, Геннадий и Владимир Николаевич шли чуть впереди и в метрах тридцати по сторонам от идущих по следу спаниелей. Собаки буквально неистовствовали, а их короткие хвостики, казалось, оторвутся от сверхэнергичного вращения. Приходилось все время сдерживать спаниелей. Прошли метров сто, а собаки от метра к метру работали все энергичнее, азартнее — горячий след только что пробежавших глухарей выводил четвероногих помощником из себя. Впереди показались заросли небольших кустов — к ним-то, видимо, и бежал выводок. Шедшие по сторонам охотники ускорили шаги и почти бегом приблизились к кустам, а Евгений, не удерживая больше собак, припустился следом за ними. Опередивший Дымку Минор перед кустами резко свернул направо и обежал их вокруг. Обе собаки вместе, но с разных сторон врезались в заросли, и из них с громоподобным шумом почти одновременно взлетели семь глухарят и глухарка. Шесть выстрелов грохнули почти разом, и три птицы величиной побольше взрослого тетерева рухнули на мягкую подстилку из мха. Скоро великолепные трофеи были в руках у охотников. Правда, перед этим обоим спаниелям пришлось еще поработать, догоняя подранка, который успел отбежать от кустов примерно метров за семьдесят. Догнали они его вместе, вместе схватили, да так и несли добычу вдвоем, ковыляя по глубокому мху.
Счастливые охотники довольно долго шли по болоту, выбираясь на сухое, более высокое место. А когда они направились по лесу к дороге, то по пути увидели в мелком сосняке небольшие ямки с песком, в которых, наверное, только вчера нежились, «купаясь», глухарята.
Идя по лесу, Геннадий рассказывал, что глухариные выводки можно искать и в местах, богатых брусникой, — любят ее эти птицы. Но, самое главное, искать нужно примерно там, где весной токуют птицы-великаны. Глухарки устраивают свои гнезда сравнительно недалеко от тока и, конечно, придерживаются этих мест и тогда, когда у них появляется потомство.
У дороги присели передохнуть. Владимир Николаевич опять вынул конверт с письмом своего уральского друга:
— Пока мы тут перекуриваем, давайте-ка я вам прочту еще про одну охоту со спаниелем на глухарей. Так где мы остановились? Ага, вот, кажется, это место: «...норовят не взлетать, а убегать и затаиваться.
А еще вторая моя собака — Ажик-Минор научила меня охотиться на глухарей в то время, когда они вылетают на закисшую лиственницу или осину, где-то во второй половине сентября. Как тебе известно, глухарь на лиственнице очень осторожен, но все-таки десятки раз бывает с опытными таежниками такое, что глухарь с облюбованного им дерева срывается именно в тот миг, когда они, не заметив отлично маскирующуюся птицу, проходят именно под этим деревом. Стрелять в таком случае невозможно или бессмысленно. Тебе хорошо известно, что глухарей на лиственнице облаивают лайки, отвлекая их внимание от приближающегося охотника, — это, так сказать, одна из их многих специальностей. Но и мой спаниель доказал, что и он не лыком шит.
Главное на этой охоте — верить собаке. Ажик-Минор, проходя под кормовым деревом, причуипал посоры глухаря и начинал работать на этих запахах, оставаясь только под тем деревом, где сидела птица. Как только я понял по нескольким слетам глухарей, чем увлекается мой четвероногий друг, находясь под лиственницей или осиной, то стал возвращаться домой с богатыми трофеями — глухарями.
Заметив, что собака причуяла следы «работы» глухаря, я останавливался, внимательно осматривал дерево до самой макушки, отыскивал на нем сидящую птицу и стрелял. Вот и весь принцип охоты со спаниелем на кормящихся на лиственницах или осинах глухарей».
И не додумаешься сразу, сколько охотничьих специальностей может освоить наша собака, а?! — воскликнул Владимир Николаевич, закончив читать.
— Что и говорить: мал золотник, да дорог. Вот уж никогда не думал, что со спаниелем можно охотиться таким образом. Надо будет попробовать при подходящем случае, — ответил Евгений.
— А знаете что, может, не пойдем домой на день? Идти-то ведь не близко, тем более что мы собирались поохотиться и
На белых куропаток
На этом болоте они есть — это я точно знаю. Ну зачем нам сюда, в такую даль, еще раз приходить? — предложил Геннадий.
После недолгого раздумья предложение приняли.
А деревенский охотник продолжал:
— На этих птиц, конечно, лучше всего охотиться с раннего утра, когда они выходят полакомиться ягодами гонобобеля, брусники или клюквы. Тогда белые куропатки широко расходятся по болоту и оставляют много следов, на которые собакам легко напасть. Но можно охотиться и вечером. Иногда охотники поднимают эту дичь и на овсяных полях. С выводком всегда держится не только мать — старка, но и отец — куропач. Семейка белых куропаток одна из самых больших — в ней бывает до пятнадцати молодых птиц. Удивительные птенцы у них - чуть не с рождения уже умеют летать: сами крохотные а летают ой-ой как быстро.
Незаметно летит время за разговорами. Пора идти на болото.
Отдохнувшие спаниели рьяно принялись обыскивать брусничные поляны с мелкими кустиками. Но напасть на наброды жирующих птиц удалось не сразу, и только тогда, когда уже охотники готовы были повернуть назад Минор вдруг оживился и повел по влажному мху от редких кустов в глубь болота. «Сидеть!» — к собаке подбежали все трое. Подбежавшая Дымка тоже уткнулась в волнующий запах. «Ищи!» — и спаниели, шустро заработав хвостиками, наперегонки устремились вперед, однако высокий мох не давал им разбежаться во всю собачью прыть.
На потяжке они провели метров пятьдесят, когда впереди них с характерным «хохотом» взлетел куропач и полетел низом, отводя собак от бегущего выводка. «Сидеть!» — остановили охотники своих помощников, успокоив их. А теперь снова вперед — «Ищи!». А там, впереди, опять кусты. Вот теперь быстрее, быстрее, а то выводок пробежит кусты, поднимется за ними — и тогда прощай прицельные выстрелы, если вообще можно будет стрелять.
Успели-таки. Часть куропаток взлетела в кустах, штук пять — перед охотниками. Мгновение — и вечернюю тишину лесного болота дробно всколыхнули выстрелы.
Две молодые птицы, не дотянув до спасительных кустов упали. «Сидеть!» — почти в один голос крикнули Владимир Николаевич и Евгений, видя, что собаки самостоятельно порываются кинуться к упавшей дичи. Успокоив спаниелей, они командой «Подай!» послали их за трофеями.
После выстрелов охотники долго наблюдали, как летел выводок, снизившийся, наконец, за полосой кустов метрах в двухстах от них. Взяв у собаки дичь, Евгений предложил:
— А не сходить ли нам туда, где сели птицы? На это всегда рассудительный Геннадий ответил:
— Ничего не получится. Белые куропатки не то что серые — мастера обманывать. Вот ты, Женя, думаешь, что они сели за теми кустами. А это, может быть, совсем и не так. Спустившись почти до самой земли, птицы обычно меняют направление полета, а потом опять набирают высоту, пролетят еще какое-то расстояние и только затем уже сядут. Время довольно позднее, идти до дому далеко — так что давайте-ка лучше подаваться к дороге...
Как один день пролетели три дня охоты, во время которых охотники отлично отдохнули от города. Настало время прощаться. Но перед расставанием условились с Геннадием, что, как только появятся высыпки, он известит их телеграммой и они обязательно приедут поохотиться
На вальдшнепов
И вот, по первому зову Геннадия, друзья в начале октября снова приехали в те же места. Правда, всего на два дня. Но если учесть, что за вальдшнепами можно ходить целый день. то и этих двух дней вполне хватит, что- бы отвести душу.
Вечером Геннадий достал с полки книгу и сказал, обращаясь к Владимиру Николаевичу:
— Может быть, пока есть время, прочтете, что здесь написано об охоте на вальдшнепов. Ну, хотя бы вот отсюда, — и показал пальцем на строчку в книге.
— А что за книга у тебя? О, Аксаков «Записки ружейного охотника». Редкая вещь. Почитаю с удовольствием. Значит, тебя интересует охота на вальдшнепов в капель. Хорошо, итак:
«Иногда осенняя охота за вальдшнепами получает особый хартер. Хотя они постоянно держатся в это время в чистых лесных опушках и кустах уремы, кроме исключительных и почти всегда ночных походов или отлетов Для добывания корма, но в одном только случае вальдшнепы выходят в чистые места: это в осеннее ненастье.
Когда кругом обложится небо серыми, низкими облаками. Когда мелкий неприятный дождь сеет, как ситом, и день, и ночь; когда все отдельные предметы кажутся в тумане и все как будто светает или смеркается; когда начнется капель, то есть когда крупные водяные капли мерно, звонко и часто начнут падать с обвисших и потемневших древесных ветвей. Эти-то капли, которых падения не любит и боится всякая птица и зверь, выгоняют вальдшнепов не только из леса, но даже из лесных опушек и кустов. В самом деле, однообразное, неумолкаемое падение капель в лесу имеет в себе что-то печальное и, пугающее. Сколько раз случалось мне вслушиваться в этот странный шум, невольно задумываться и вздрагивать, когда крупная капля холодно и больно падала мне в лицо... Итак, кроме пугающего шума, капель внешним образом беспокоит птицу и заставляет ее беспрерывно переходить с места на место. Зато какая чудесная выходит стрельба в вальдшнепов, когда они выбегут в чистые луговины около леса или в болотистые места около уремы. Впрочем, под словом чистые не должно разуметь таких гладких мест, на которых негде было бы спрятаться и притаиться. Вальдшнеп не маленькая птичка; ему нужны кочки, не докошенная трава, межи, обросшие бобовником и чилижником, или глубокие борозды рослых озимей, где бы можно было укрыться, и все это в самом близком расстоянии от леса или кустов. Как скоро, хотя на время, уймется дождь и перемежится капель, вальдшнепы перемещаются в лес, от которого отдаляются редко далее нескольких сажень и куда сейчас возвращаются, несмотря на дождь и капель, если будут спуганы. В это время вальдшнепы очень смирны, сидят крепко, подпускают охотника близко и долго выдерживают стойку собаки: очевидно, что тут бить их весьма нетрудно, особенно потому, что вальдшнепы в мокрую погоду, сами мокрые от дождя, на открытом месте летают тихо, как вороны; только очень плохой или слишком горячий охотник станет давать в них промахи. Можно подумать, что такая простая, легкая стрельба не доставит удовольствия настоящему, опытному и, разумеется, искусному стрелку, но такая охота редка, кратковременна, вообще мало добычлива, имеет особый характер, и притом вальдшнеп такая завидная, дорогая добыча, что никогда не теряет своего высокого достоинства. В этой охоте еще приятно то, что можно видеть хорошую собаку во всей ее красе... Вальдшнеп издает сильный запах, и все собаки очень горячо по нему ищут».
— Что же, пожалуй, лучше и не скажешь. Вот только стоит добавить, что в капель вальдшнеп почти не перемещается, и собаки чаще всего делают очень короткую работу, а поэтому вальдшнепиные места нужно обыскивать не торопясь, с особой тщательностью. А теперь давайте укладываться спать, а то завтра весь день на ногах придется быт, — сказал Владимир Николаевич.
...За околицу вышли рано, когда серое прохладное утро еще никак не могло справиться с тенью отступающей ночи. А когда подошли к лесу, то не могли не остановиться и не полюбоваться на волшебные проделки природы: совсем еще недавно зеленые березки стояли сейчас все в монистах золотистых листьев, а осины так разрумянились, что и смотреть-то на них глазам больно. И почему то подумалось: уже не хотят ли деревья жаром вспыхнувших листьев согреть уходящее лето, продлить его благодатную пору?
Вот они, вальдшнепиные места. Далеко от луга отступила опушка высокоствольного леса, среди высокой травы-некоси разбросаны кусты. Здесь и спустили с поводков собак, зарядив ружья патронами с 7-м номером дроби.
Дымка и Минор работали недалеко от своих хозяев, тщательно обыскивая кусты и не отбегая далеко в стороны. Прошли уже довольно много, когда им встретился неглубокий овражек, весь поросший ольховыми кустами.
Евгений пересек овраг, а Владимир Николаевич с Геннадием пошли по этой стороне. Обоих спаниелей пустили в поиск по дну и склонам овражка. Шли неторопливо, потому что в таких кустиках недолго и чутьистым собакам пробежать недалеко от дичи, не причуяв ее, — овраг был хотя и не глубокий, но дыхания ветерка в нем не ощущалось.
Первого вальдшнепа под выстрел подала Дымка. Ее работа была видна отлично: пробегая рысцой около одного из кустов, она резко развернулась в его сторону, пустив в работу свой хвост-сигнализатор, подняла голову и ловя жадно запах, медленно повела, потом приостановилась, уставившись в одну точку, и прыгнула. Вальдшнеп «взорвался» в метре от ее ног и пошел круто вверх. «Сидеть!» — звучит команда. Обе собаки сели. Выстрел Евгения оборвал полет лесного кулика. Славная в этом овражке оказалась высыпка — не прошло и двух часов, как охотники взяли семь замечательных птиц, а три, увернувшись от снопов дроби, благополучно улетели в лес...
Завечерело, и надо было поспешать домой. По дороге Геннадий предложил:
— Если поторопиться, то можно успеть постоять на тяге. Как, не возражаете? Возможно, конечно, что и ничего не получится, но давайте попробуем...
Охотников, как бы они ни устали, не нужно долго уговаривать идти на охоту — пусть отмерен не один десяток километров и ноги словно налиты свинцом, но разве откажешь себе в удовольствии постоять на тяге, да еще осенью. И они свернули в ближайший перелесок...
На этот раз повезло Владимиру Николаевичу. Вальдшнеп полетел на него почти в темноте, когда на западе уже догорала заря. Хотя спаниели и были пассивными участниками охоты на тяге, но если бы не они, не держать бы охотнику в руках великолепный трофей — разве найдешь рыжеватую птицу на опавших пестринах листьев, такого же цвета, да еще в темноте. Нет, конечно. Вот тут-то и помогли собаки.
— Владимир Николаевич, недавно довелось мне побывать в Ленинграде. Зашел я в Русский музей. Среди многих картин обратил внимание на одну, называется она «На тяге». Художник Соколов изобразил на ней охоту на весенней тяге. Все это, конечно, знакомо, но вот что необычно — рядом с охотником стоит собака. А почему сейчас не разрешается брать на весеннюю тягу вальдшнепов подающих собак, ведь сколько зря птиц пропадает. Я как-то подсчитал и получилось, что почти каждый второй вальдшнеп, упавший па землю, не становится добычей охотника. Почему? — спросил Евгений, когда друзья вышли из леса на дорогу.
— Все правильно. Знаю я и еще картину того же названия, только художника Прянишникова. А выставлена она в Калининской областной картинной галерее. На полотне тоже нарисован охотник на весенней тяге, а рядом с ним собака. Раньше так и было, — ответил Владимир Николаевич и добавил:
— Видишь ли, Евгений, весной тоже бывают своеобразные вальдшнепиные высыпки, и браконьер с собакой может принести большой вред, поднимая с земли и стреляя не только вальдшнепов-самцов, которые в основном и участвуют в тяге, но и самок. Но в хорошо организованных охотничьих хозяйствах, где охотник приходит на заветное место перед самым заходом солнца, а не слоняется по лесу целый день, пожалуй, можно разрешить охотнику иметь возле себя собаку. Тогда не будет никому не нужных метких выстрелов, из-за которых только понапрасну губится дичь, если ее не находят,
Геннадий добавил:
— Я последние три года вообще не стреляю на тяге: собаку брать с собой нельзя, а зачем же тогда зря птиц губить, пусть уж лучше осенью приплод дадут, чем понапрасну стрелять.
Удачливым был и второй день охоты. Правда, в овражке. где охотники были накануне, не удалось найти ни одного вальдшнепа, но зато ближе к обеду у одной опушки, поросшей можжевеловыми кустами и маленькими елочками, собаки так поработали, что трофеями охотников оказались еще пять длинноносых красавцев...
Последняя встреча с вальдшнепом в этом году произошла совсем неожиданно в колхозном саду, когда охотники проходили через него по дороге. Минор, шедший рядом, вдруг заволновался, свернул вправо и, проведя каких-нибудь пяток метров, из-под оголенного куста смородины поднял «свечой» взлетевшую птицу, на что Геннадий сказал:
— Ну вот, а мы не меньше двадцати километров сегодня отмахали. А он вон где, вальдшнеп-то, рядом с домом, и ходить никуда не надо было. Между прочим, это не первый раз — мне приходилось поднимать «валюшней» даже по огородам, а уж то, что они в садах бывают, — почти каждому нашему мальчишке известно.
На этом мы и закончим наш разговор об охоте на боровую дичь. которой так богаты наши леса и перелески.
в начало страницы к списку литературы |
|
